Зачем полякам русские могилы?
91 год назад в истории Польши и России произошло событие, коренным образом изменившее судьбы людей, втянутых в его водоворот.
Речь идет о двадцатимесячной советско-польской войне 1919-1920 годов и так называемом «чуде на Висле». Именно эта война во многом дала направление последующим трагическим событиям предвоенного и послевоенного периодов советско-польских отношений.
Независимое польское государство было создано в 1919 году. По настоянию Франции Версальская конференция уполномочила Польшу оккупировать Восточную Галицию (Западную Украину), но вопрос о государственной принадлежности этих земель тогда не был решен. 8 декабря 1919 года Верховный совет Антанты принял декларацию «о временной восточной границе Польши». И, не дожидаясь получения статуса постоянной восточной границы, 25 апреля 1920 года польский лидер Юзеф Пилсудский, вынашивавший планы создания Великой Польши «от моря до моря», начал поход на Советскую Россию. К 7 мая 1920 года поляки захватили Киев.
Вторжение поляков вызвало в Советской России, раздираемой гражданской войной, консолидацию всех патриотически настроенных сил. Генерал А. Брусилов призвал всех бывших офицеров царской армии записаться в Красную армию и активно выступить против внешней агрессии.
Уже 12 июня 1920 года под ударами Красной армии поляки начали отступать и оставили Киев, а 13 августа войска Западного и Юго-Западного фронтов Красной армии под командованием М. Тухачевского уже стояли в предместье Варшавы. Однако польская армия под командованием В. Сикорского нанесла сокрушительный контрудар, и польские войска перешли в наступление…
Жертвы «чуда»
За 20 месяцев войны в плен поляками было взято примерно 157 тысяч солдат и командиров Красной армии. Самое большое число красноармейцев попало в плен в ходе проигранного сражения за Варшаву в августе 1920 года. В результате мощного контрудара и перехода поляков в наступление (эти события известны как «чудо на Висле») в польский плен попало, по польским и российским данным, 45-50 тысяч военнослужащих Красной армии. Судьба многих из них была трагической.
Польские ученые из университета Николая Коперника в Торуни профессор З. Карпус и профессор В. Резмер так пишут об этом: «Исходя из приведенных документальных данных, можно утверждать, что за весь трехлетний период пребывания в Польше (февраль 1919 — октябрь 1921) в польском плену умерло не более 16-17 тыс. российских военнопленных, в том числе около 8 тыс. в лагере Стшалкове, до 2 тыс. в Тухоли и около 6-8 тыс. в других лагерях». Кстати, в сборнике документов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.» (1) (предисловие польской стороны к этому сборнику документов готовили также профессор З. Карпус и профессор В. Резмер), подготовленном Федеральным архивным агентством России, Российским государственным военным архивом, Государственным архивом Российской федерации, Российским государственным архивом социально-экономической истории и польской Генеральной дирекцией государственных архивов на основе двустороннего соглашения от 4 декабря 2000 года содержатся достаточно веские свидетельства того, что только в двух лагерях Стшалково и Тухоль погибло более 30 тысяч пленных красноармейцев. …
Однако, как отмечают польские источники, их никто не убивал. «Смерть наступила, прежде всего, от эпидемий испанки, тифа и дизентерии. Тех же самых, что погубили миллионы людей в изнуренной войной Европе, – отмечало польское издание «Wprost». – То, что в лагерях военнопленным жилось нелегко – это правда. Бывали случаи злоупотреблений и жестокого обращения с узниками. Однако это было связано не с планомерной политикой, а со всеобщей нуждой и деморализацией, которые, увы, после Первой мировой войны распространились не только в Польше, но и во многих других странах. Но одичание нравов в нашей стране было несравнимо меньшим, чем, например, в охваченной революцией и гражданской войной России, где происходили массовые убийства, в том числе и гражданского населения».
Кстати, об «одичании нравов». Чтобы избежать упреков в предвзятом отношении к освещению проблемы, приведу лишь выдержки из польских документальных источников периода 1919-1920 годов, а также несколько цитат из доклада о посещении в октябре 1919 года лагерей в Брест-Литовске уполномоченными Международного комитета Красного Креста в присутствии врача французской военной миссии.
Представители Международного комитета Красного Креста в своем докладе отмечали следующие факты: «От караульных помещений, так же как и от бывших конюшен, в которых размещены военнопленные, исходит тошнотворный запах. Пленные зябко жмутся вокруг импровизированной печки, где горят несколько поленьев, — единственный способ обогрева. Ночью, укрываясь от первых холодов, они тесными рядами укладываются группами по 300 человек в плохо освещенных и плохо проветриваемых бараках, на досках, без матрасов и одеял. Пленные большей частью одеты в лохмотья…
Две сильнейшие эпидемии опустошили этот лагерь в августе и сентябре — дизентерия и сыпной тиф. Последствия были усугублены тесным совместным проживанием больных и здоровых, недостатком медицинской помощи, питания и одежды…
Рекорд смертности был поставлен в начале августа, когда в один день от дизентерии скончались 180 человек…
Число пленных, заключенных в крепости, в августе постепенно достигло, если нет ошибки, 10000 чел., а 10 октября составляло 3861 чел.»… Позже из-за крайне тяжелых условий содержания военнопленных лагерь в Брестской крепости был закрыт.
В других польских лагерях для советских военнопленных ситуация была не лучше. Начальник Санитарного департамента Министерства военных дел Польши генерал-подпоручик Здзислав Гордынский в своей докладной записке военному министру (декабрь 1919 года) приводит письмо подполковника К. Хабихта от 24 ноября 1919 года о ситуации в лагере пленных в Белостоке, в котором говорится следующее: «Я посетил лагерь пленных в Белостоке и сейчас, под первым впечатлением, осмелился обратиться к господину генералу как главному врачу польских войск с описанием той страшной картины, которая предстает перед каждым прибывающим в лагерь… Вновь то же преступное пренебрежение своими обязанностями всех действующих в лагере органов навлекло позор на наше имя, на польскую армию так же, как это имело место в Брест-Литовске. В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать, запущенность и человеческая нужда, взывающие к небесам о возмездии. Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест… Сами бараки переполнены, среди „здоровых” полно больных. По моему мнению, среди 1400 пленных здоровых просто нет. Прикрытые только тряпьем, они жмутся друг к другу, согреваясь взаимно. Смрад от дизентерийных больных и пораженных гангреной, опухших от голода ног…
Причины такого положения вещей — общее тяжелое положение страны и государства после кровавой и изнуряющей войны и вызванные этим нехватка продовольствия, одежды, обуви; переполненность лагерей; присылка здоровых вместе с больными с фронта прямо в лагерь, без карантина, без дезинсекции; наконец — и пусть виновные в этом покаются — это неповоротливость и безразличие, пренебрежение и невыполнение своих прямых обязанностей, что является характерной чертой нашего времени…»
Мне могут возразить уважаемые оппоненты: это – издержки войны, а где же «одичание нравов»? Отвечу, было и это, никуда не денешься.
Капитан медслужбы д-р Копыстиньский еще в июне 1919 г. информировал Санитарный департамент Минвоендел Польши о ситуации в лагере Стшалково: «Борьбу с эпидемией (сыпного тифа – авт.)… затрудняли два фактора: 1) постоянное отбирание у пленных белья; 2) наказание пленных всего отделения тем, что их не выпускали из бараков по три дня и более».
В лагере Стшалково в 1919 г. группа латышей, добровольно сдавшихся в польский плен, была подвергнута командой Малиновского зверским издевательствам. “Началось с назначения 50 ударов розгой из колючей проволоки, причем им было заявлено, что латыши как “еврейские наймиты” живьем из лагеря не выйдут. Более десяти пленных умерли от заражения крови. Затем в течение трех дней пленных оставили без еды и запретили под страхом смерти выходить за водой. Двух пленных Лациса и Шкурина расстреляли без всякой причины”
Осенью 1920 г. комендант лагеря в Брест-Литовске заявил прибывшим военнопленным: “Вы, большевики, хотели отобрать наши земли у нас, – хорошо, я дам вам землю. Убивать вас я не имею права, но я буду так кормить, что вы сами подохнете”.
Полагаю, продолжать примеры «одичания нравов», наблюдавшегося тогда в Польше, не имеет особого смысла. Отмечу лишь следующее.
Реальная позиция высших польских властей по отношению к “большевистским пленным” была изложена в протоколе 11-ого заседания Смешанной (Российской, Украинской и Польской делегаций) комиссии от 28 июля 1921 г. В нем отмечается, что, “когда лагерное командование считает возможным … предоставление более человеческих условий для существования военнопленных, то из Центра идут запрещения”.
Безымянные могилы
Прошло более девяти десятилетий после «чуда на Висле» и трагедии польского плена советских военнослужащих.
На месте бывшего лагеря в Тухоли для военнопленных советско-польской войны 1919-1921 годов с 70-х годов ХХ столетия работает цементный завод, неподалёку проходят канализационные стоки…
Если верить донесению, направленному 1 февраля 1922 года военному министру Польши начальником II отдела Генштаба подполковником Игнацием Матушевским, лишь в одном этом лагере за два года от нечеловеческих условий содержания погибли 22 тысячи советских военнопленных.
Збигнев Краецкий, инспектор мэрии Тухоли насчёт «цементного завода на костях» сказал прямо, без излишней дипломатии: «Его построили в семидесятых годах. Тогда власти СССР не замечали этих могил – дабы не навредить отношениям с Польшей. А Польша их тем более не замечала… Нечистоты рядом? Они ничуть не рядом! К нам приезжал российский посол, и он не выразил никакого протеста. В чём же тогда дело?!» (2)
Место захоронения советских военнопленных той давней войны сегодня трудно назвать кладбищем. Небольшая расчищенная от мусора площадка с двумя десятками белых столбиков с надписью «Русский» и датой – 1920/1921 плюс табличка на польском: «Тут похоронены пленные большевики из России». И это всё. Нет ни единого имени, всё обезличено. Один из жителей Тухоли прямо заявил: «Почему нам должно быть дело до мёртвых русских?» А почему нам есть дело до мёртвых поляков?…
Многие вопросы тех давних времен вновь актуальны сегодня. Нет, никто не собирается строить российско-польские отношения на «войне могил». Однако почему не создать достойный мемориал в Тухоли? Я убеждён – это обязательно нужно сделать. И не для того даже, чтобы закрыть тему «одичания нравов» и больше к ней не возвращаться, а в память о жертвах войны и из чувства простого человеческого сострадания к погибшим.
___________________
1) «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг. Сборник документов и материалов»., М.:; СпБ.: Летний сад. 2004. – 912 с. Выдержки из ряда польских документов приводятся по тексту данной книги
2) http://www.aif.ru/society/article/42967
Дмитрий Баклин
Источник: fondsk.ru
