Владимир Гостюхин: Важно помочь зрителю поверить в себя
Беседа с известным артистом о театре, кино и не только
На XV Международном театральном фестивале «Золотой витязь» народный артист Беларуси Владимир Гостюхин был членом жюри, судившего спектакли малой формы. Исполнителю всемирно известной роли Рыбака в картине Ларисы Шепитько «Восхождение» и всенародно любимого Иваныча из сериала «Дальнобойщики», всегда близки были камерные истории, вспомним его композицию, посвященную Сергею Есенину, спектакли по пьесам Михаила Ворфоломеева «Миленький ты мой» и «Голоса». Мы попросили артиста поделиться впечатлениями о современном театре, а также вспомнить самые дорогие ему мгновения жизни.
– Владимир Васильевич, а чем привлекали вас именно камерные истории?
– Тем, что от тебя требовалась особо кропотливая работа: главная тема всегда решалась через историю твоего персонажа. Даже в кино я любил истории, которые сосредоточены были на жизненных перипетиях одного-двух героев. И у меня было много монокартин – «Старшина», «Случайный пассажир», «Охота на лис». Спектакли «Миленький ты мой» и «Голоса». «Механического человека», последнюю пьесу драматурга, которую он подарил мне перед смертью, поставил я сам. Зрители обожают этот спектакль, говорят, что он помогает человеку поверить в себя, приходят по нескольку раз. Сейчас в моих планах постановка еще одной пьесы Ворфоломеева – «Святой и грешный», которая в советское время шла по всему миру. В 90-х я даже сыграл Кузьму Тудышкина в фильме по ней. Недавно пересмотрел и понял, что не все удалось нам в этой картине, а пьеса очень современна, есть над чем думать.
Очень я был увлечен театром – мечтал поставить «Ричарда», «Идиота», хотел свой театр открыть в Беларуси, но по разным причинам не получилось. А мне хотелось работать в традициях русского психологического театра, неслучайно зрители, посмотрев «Механического человека», говорят – «Это гимн реалистическому театру». Лучшие образцы такого театра увидел и на фестивале «Золотого витязя». Даже не предполагал, что «Молодую гвардию» можно поставить в жанре рок-оперы. Был потрясен – блестящая работа коллег из Луганского драмтеатра. Всеми отмечен «Вий» Якутского ТЮЗа, «Сталин.Часовщик» Ростовского театра. По разряду «малой формы» проходит и комедия Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» Театра «Бенефис». Казалось бы, совсем не в русле русской классики, но художник, работающий в ключе реалистической традиции, несомненно, близок нашему движению. Режиссером Анной Неровной поставлена сложная задача перед актерами, и, судя по отдельным сценам, отмечу Кристину Завьялову, у спектакля есть все шансы наполниться воздухом английской комедии и по-настоящему удивить зрителей.
– Жизненные сюжеты порой удивительнее, что вы думаете по поводу выступления уренгойского мальчика в бундестаге?
– Мальчик, к несчастью, жертва, он многого не понимает, не умеет сопротивляться, у него нет нормальной позиции. Не зря нас долгое время обучали по соросовским калькам, да и сейчас продолжают. Мы произносим слова о патриотизме, но что они значат, когда все эти чубайсы, последователи Ельцина, бульдозером прошедшегося по России, никуда не делись и сидят на своих местах. В театре и кинематографе, в том числе. Они владеют ситуацией, а не Николай Бурляев с его жестким патриотизмом. Сравните суммы, которые в течение последних 20 лет выделялись «модным» либеральным течениям, с теми крохами, которые перепадали «Золотому витязю», и все станет ясно без слов. «Патриотов можно и не кормить, они и так будут Родину любить» – думаю, знакомая установка?!..
Читаю сейчас книгу белорусского автора – о начале войны, и она мне по-новому все открывает. Дать бы прочесть ее тому мальчику, и он бы никогда не вышел на территорию бундестага.
– А ваш фильм «Восхождение» или «Иди и смотри»?
– Думаете, он их видел? Их не показывают. Вот в Англии, в Гарварде, эти картины в обязательной программе. А у нас все гонятся за ремейками, только что за огромные деньги сняли новые «Хождения по мукам». Зачем, когда есть не так давно снятый фильм?! Да лучше бы хорошую современную историю раскрутили или сериал. Лучше меньше, да лучше, как говорится. Нет, гонка продолжается, актерам, которых снимают, платят копейки, о качестве никто не думает. Надевают на них костюмы королей и царей, а под ними пустота, исполнители проборматывают текст, не понимая, какой сложный характер, скажем, Екатерина II и прочие персонажи.
– Как вы отнеслись к тому, что Фрэнсис Коппола, увидев вашего Рыбака в «Восхождении» Ларисы Шепитько, спросил: «Этот актер еще жив?!», так поразила его степень вашего погружения в образ?
– Когда Лариса сказала мне об этом, я не был удивлен, потому что так в общем-то и было. Я был на грани, сыграв Рыбака, особенно финал, который сам себе придумал. Понимаете, я его увидел, погрузился в него, и синяк, который мне рисовали в гримерной, вдруг проявился и стал настоящим. Такой был энергетический перелет в этот характер. После съемок меня с трудом приводили в себя. Разжав зубы, влили стакан водки… А ведь поначалу финальная сцена не задалась, начал играть – не пошло. Тогда попросил Ларису шепотом читать сценарий, в котором не было текста, а просто шло описание ощущений Рыбака, но слова Василя Быкова были настолько точны, с такой энергией в каждом, что они меня завели, и я постепенно ушел за его словами в Рыбака, и – стал им.
– Вы отказались сниматься в «Прощании с Матёрой» – новом фильме Ларисы Шепитько, как вы смогли это сделать?
– Роль, которую она мне предложила, по смыслу была похожа на Рыбака, а повторяться я не хотел. Лариса не сразу поняла мой мотив, поначалу даже сказала – «Вот он и есть Рыбак!» И только перед своей гибелью (съемочная группа погибла в автокатастрофе 2.07.1979. – Ред) она меня простила. Перед роковой поездкой, когда все сидели за столом, Лариса перечитывала мое письмо, где я убеждал ее, что, по сравнению с Рыбаком, будет только хуже, и она сказала – «Володя прав. Это мой любимый артист, и мы с ним еще сделаем не одну работу».
Она мечтала снять что-нибудь по Достоевскому, а это мой любимый автор. Сколько ни читал наших классиков, даже Толстого и Бунина, здорово, потрясаюсь, но Достоевский для меня абсолютная литературная вершина. Перечитываю его романы по 2-3 раза, и, конечно, роль по его произведению в картине Шепитько стала бы для меня новым потрясением. На съемках мы с Ларисой понимали друг друга без слов. Она прислушивалась ко мне, например, делаем второй дубль Рыбака, она – «Как?» Я – «Нет, надо еще». Снимаем третий, я киваю. И она, видя его на экране, соглашается, что третий дубль наш…
– Как вы думаете, почему такая всенародная любовь обрушилась на ваших «Дальнобойщиков»?
– Да людям понравилось, что про двух нормальных мужиков речь идет – не про бомжей и проституток, которыми были полны экраны. Хотя курьезов на съемках было много, начать с того, что первые два месяца мы с Владом Галкиным снимались бесплатно, потому что финансировавший сериал человек сбежал за границу с нашими гонорарами. Но мы это пережили и постепенно вошли во вкус. Эмоций было хоть отбавляй – от печали и грусти до настоящего веселья, и нам нравился этот кураж. А Влад еще рвался все время в каскадеры, сам хотел делать все трюки.
– А КАМАЗ вы сами водили?
– Нет, конечно. Я уже рассказывал: там была целая кавалькада машин, перед ней двигался тягач с двумя камерами и осветительными приборами и лишь за ним «ехали» мы в кабине с рычагами, установленной на платформе. Снимали на Волоколамском шоссе, в основном по ночам. Со стороны все это выглядело, как сцены из фантастического фильма, – так все сияло и сверкало, когда мы двигались. Однажды довелось снимать днем в том самом месте, где работали ночью. Зашли к бабусе воды напиться. А она оказалась любопытной: «Чем занимаетесь?». «Да вот кино снимаем», – говорим. А она: «Ночью надо было снимать, у нас тут всю ночь тарелки над головами летали». Мы от души рассмеялись.
После «Дальнобойщиков» мне невозможно было в магазин зайти, сбегались человек 50 – дай автограф. Да еще все с фотоаппаратами. Один случай всегда рассказываю. Подводит ко мне мама малыша и спрашивает: «Знаешь, кто это?» – «Дядя Болсая масына». Вот это была слава!..
– У вас три дочери, приходилось ли восклицать, как Фамусову: «Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом?!»
– О, это трудное счастье, лучше бы был у меня парень. Воспитывал бы его, как мой отец меня. Не толерантно, не по ювенальной юстиции. Иногда и ремешком проходился, когда я нарушал заповеди Господни. Очищал ремешком, и я ему очень за это благодарен.
– А которая из трех дочерей унаследовала ваш характер?
– Разве что Ася – младшая. Это она сняла обо мне документальный фильм «Герой не нашего времени», есть и другие работы. А вообще она диджей, занимается медиа-проектами. Самостоятельный человек. Уехала в Америку, хотя я был против. Потому что документальным кино можно было заниматься и у нас, в отличие от художественного, оно прекрасно сохранилось. Но она решила, что будет учиться в Америке, и уже закончила там школу. Сейчас вместе с мужем начинают общее дело. Муж у нее афроамериканец, мусульманин, красавец. Но мы пока не знакомы. Ася приезжала с ним в Москву, но встретиться не получилось, у меня как раз шел блок спектаклей.
– Где для вас Беларусь раскрывается с большей силой – в Минске или на даче?
– На даче, конечно. Село Станчаки в Западной Беларуси, на границе с Литвой. Уникальное место, напоминает мой Урал. Привычная Беларусь – это равнины, озера, а это местечко – в холмах и лесах, прямо по названию любимого фильма («В лесах и на горах» по Мельникову-Печерскому), где я сыграл купца Чапурина. Так вот здесь тоже леса и горы, восемь озер, речка, протекающая рядом с домом. А деревня заброшенная, из аборигенов один остался, остальные дачники. Когда-то 300 человек жило…
Выхожу из фазенды – в одну сторону озеро, в другую – лес, полный грибов и ягод, лоси, козочки, зайчики, лисы. Зимой – коньки и лыжи, летом – лодка и тренажерный зал. Из криницы приношу чистейшую родниковую воду, которая не портится, потому что в ней серебро. Это место оживляет меня, подпитывает энергией земли. Чаще всего я там один, иногда приезжает жена, друзья, «Чистый голос» – мой музыкальный коллектив. Обожаю одиночество там. Размышляю. Сливаюсь с природой.
– Вы так мечтательно, тем не менее, сказали – «мой Урал», узнаете Свердловск в Екатеринбурге, когда приезжаете?
– Город совсем другой. Какой-то Абу-Даби, где бестолково настроены дома-небоскребы. Убит сам город – Свердловск моей юности. А я ж был там король… По вечерам в Сад Вайнера, который был напротив ДК Горького, стекался весь город, попасть на танцы было невозможно. И мы там витийствовали. В этом саду решались все наши вопросы. Собиралась наша «команда Ленина, 5» – боксеры, борцы, (но не бандиты из 90-х), на углу, под арочкой, где Парк Коммунаров с Вечным огнем. Это были пацаны, которые «окучивали» свой район, нас даже дружинниками однажды сделали. Всякое, конечно, бывало, не без драк, но у нас был свой кодекс справедливости, и, главное, мы все время защищали достоинство наших девчонок.
И вот ушел образ этого уникальнейшего города, славившегося законченным конструктивистским ансамблем довоенного времени. В него входил центр Свердловска, улица Ленина, городок чекистов, «Динамо», его можно было сравнивать с мощно державным Крещатиком в Киеве и центральной улицей Минска, решенной в стиле сталинского неоклассицизма. А какие интересные были улицы – 8 марта: купеческая, с двухэтажными старыми домами, и улица Малышева, где стоял Дом торговли, и там работала моя мама. Все это сейчас нарушено…
– В каких новых фильмах увидят вас зрители?
– Недавно снялся в короткометражной картине Андрея Комарова «100 шагов». Сыграл ветерана войны, который берет заложников в банке, потрясая пистолетом. Вокруг него начинается суета, но вскоре мы понимаем, почему он это сделал. Заканчивается все очень неожиданно. Подтверждаю, что даже читать сценарий было трудно без комка в горле… Снимали картину в Екатеринбурге, нетрудно представить, как я волновался.
Еще снимаюсь в картине Александра Карпиловского «Чудотворная» – о староверах Лыковых, у нас они Шлыковы, которые в течение 40 с лишним лет жили в сибирской тайге вне цивилизации, совершенно отрезанными от внешнего мира. Агафья, младшая из реальных Лыковых, как вы знаете, и сейчас живет в тайге. Играю главу семьи, а в роли Агафьи молодая актриса. Также среди моих партнеров Алексей Шевченков. А Александр Карпиловский, как выяснилось, не раз оказывался со мной на одной съемочной площадке – в качестве актера. К сожалению, до марта съемки приостановлены…
Беседу вела Нина Катаева
Владимир Гостюхин, советский и белорусский актер театра и кино, кинорежиссер, родился в 1946 году в Свердловске. Народный артист Беларуси, лауреат премии Союзного государства, Госпремии СССР и Госпремии РФ.
Окончил ГИТИС. Работал в Театре Советской армии. С 1982 г. – актер Минского Театра-студии киноактера. Снялся почти в сотне фильмов, среди лучших «Восхождение», «Время выбрало нас», «Берег», «Левша», «Урга: территория любви», «В лесах и на горах».
