Сергей Черняховский. Минкульт и культура
Культура – это не то, что человек прочитал в книге и увидел на киноэкране и на сцене, это то, как увиденное повлияло на его
Люди стали много больше ходить в кинотеатры – с 33% в 2011 до 50% в 2017. Под 60% считают, что отечественный кинематограф стал лучше (при 10% дающих отрицательный отзыв),
Доля ежегодных посетителей кино выросла с 33% в 2011 г. до 50% (в т.ч. 12% – несколько раз в месяц) в 2018 г. 56% положительно оценивают роль нынешнего Минкульта (при 21% их оппонентов), причем среди тех, кто вовлечен в культурную жизнь, эта цифра выше – 62%. А среди тех, кто не вовлечен – 37%.
То есть успехи культуры видят скорее те, кто в эту сферу окунается, и не видят те, кто пока ей чужд. Может быть – не по свое вине, потому что главной причиной невовлеченности люди называют нехватку свободного времени и усталость.
Подъем есть. Хотя можно говорить и о том, чем вообще можно мерить уровень культуры. Потому что иные сочтут, что культура меряется фестивалями, концертами и международными премиями, а не тем, что останется в душе у страны после их проведения
Подъем есть. И подчас он виден обычным взглядом – по очередям в музеи на выставки классической живописи, новым фильмам, восстановлению объектов культуры, активности театральных гастролей.
Подъем произошел. Но не сам по себе. Просто шесть лет назад, в мае 2012 у России появилось Министерство культуры. А перед этим – давно не было. Благо Министерство культуры – это не Министерство зрелищ и увеселений. И не Министерство развлечений. И не управление по делам деятелей искусства и распределению между ними субсидий для их творческих фантазий.
Министерство культуры – это властный орган реализации политики государства в сфере культуры.
Культура – это не зрелища и увеселения. И не сфера тщеславного самодовольства художественного класса и его собственных олигархов.
Тут важная линия различения в понимании культуры. Для художественного класса культура – это то, что находится в их корпоративном ведении. Их феодальное удельное владение, где они собирают дань с посетителей, причем передаваемый по наследству. Задача публики их любить, задача государства – их охранять и делить между ними бюджетные деньги.
Но другая точка зрения исходит из того, что культура – это сфера производства базовых образцов поведения и поэтому – сфера запретов. Культура – это не то, что человек прочитал в книге и увидел на киноэкране и на сцене, это то, как увиденное повлияло на его поведение.
Произведения искусства и события культурной жизни – это некий инструмент, которым выработанные социумом ценности и идеалы утверждаются в человеке и регламентируют его поведение.
Сам по себе факт массовости распространения произведения не является критерием уровня культуры: часто массовость распространения произведения иллюстрирует лишь падение уровня культуры в обществе.
И тут вопрос о массовости и массовой культуре. Если в массовой культуре видеть то, что потребляет масса, все обретшее популярность объявляется своего рода «низким жанром». Которому противопоставляется некая элитарная культура, критерием значимости которой является непонятность массам и признанность теми, кто сам объявил себя «интеллектуально-художественной элитой».
И тогда все, что нравится массам и воспринято массами, объявляется недостойным «масс-культом». А достойным – либо то, что вызывает брезгливость, либо то, о чем долго будут спорить, пытаясь угадать, что данная бессмысленность означала: старый прием старых мошенников из старой сказки о новом платье короля.
Культура не делится на массовую и элитарную. Потому что она либо культура, либо элитарная. «Элитарная культура», «культура меньшинств» – как непонятая либо не воспринятая – не обеспечивает и передачи обществу базового образца – не выполняет функции в системе культуры как таковой и остается вне культуры как таковой.
То, что назвали массовой культурой, – продукт, возникающий, когда массы уже получают доступ к произведениям культуры и искусства высоких образцов, но еще не сами изменены ими и готовы воспринять ее лишь в ее упрощенных аспектах, в том, что перекликается не с их духовным, а с их физиологическим, не с идеалами, а с инстинктами: и тогда от Боккаччо остается лишь скабрезность, от Шекспира – яд, от Вольтера – сарказм.
И превращенное в бизнес-индустрию искусство и предлагает этой массе массово производимый продукт, в котором лишь эта «массовость» и остается. То есть речь не о массовости культуры вообще, а о специфической массовой культуре общества потребления эпохи Постмодерна, социального регресса и социальной энтропии.
Противостояние существует не между культурой масс и культурой «элиты», а между культурой, ориентированной на низменное в человеке, на «обезьяну, сидящую в каждом человеке, с которой человеку приходится всю жизнь бороться» и о которой предупреждал Борис Стругацкий, и культурой, ориентированной на начала возвышенного, прекрасного и героического в том же человеке.
Вопрос в том, чему в человеке культура помогает одержать верх: Обезьяне либо Человеку.
Это – проблема социума. Решать ее должен социум и создаваемые им институты. Создаваемые им институты – это органы государственной власти.
Критерии: борьба за Человеческое в человеке против Обезьяньего в нем же. И когда «деятель культуры» заявляет: «Мне непонятно, что это значит» – это лишь означает, что его это не устраивает. Потому что делать деньги на обращении к низменному легче. Либо потому, что ему в стране не нужна культура возвышенного и героического, а нужна культура потребления и насыщения. Комфортнее и выгоднее.
Сфера культуры – это сфера производства базовых образцов и ценностей общественной жизни. Сфера культуры – это сфера защиты этих ценностных образцов, сфера развития человека и сфера борьбы за эти ценности и образцы в душе человека.
И политика в сфере культуры – это часть политики страны. И она не существует вне задач, которые стоят перед страной. Если страна ведет войну – культура должна работать на Победу. Если страна работает на прорыв – культура должна работать на прорыв.
То есть транслировать и утверждать образцы и идеалы, нужные для Победы – и для прорыва. Утверждать тот тип культуры вообще и политической культуры в частности, который необходим для успеха страны.
Речь не о пропаганде – речь об утверждении типа культуры: ориентированной на возвышенное и человеческое в человеке или на низменное и потребительское в нем.
Результаты – в долгосрочной перспективе определяются историей и результатами страны.
В краткосрочной – количеством открытых кинотеатров и музеев, библиотек и снятых фильмов, числом кинозрителей и читателей, причем в первую очередь не в столицах – а в провинциальных малых городах.
Тем, довольны ли приходящие в библиотеки, и тем, насколько недовольна культурной богема и художественные олигархи.
Если последние недовольны Минкультом – значит он работает хорошо.
Плох тот король, против которого не устраивают заговоры феодальные правители областей. Плох тот президент, которого не боятся олигархи. Плох тот Минкульт, от ненависти к которому не сводит челюсти у компрадорской богемы.
