Россия и госдолг США
Михаил Делягино о том, почему мы его покупаем и почему продаем
Пользуясь положением доллара как мировой резервной валюты, США стимулируют свою экономику за счет наращивания госдолга. Возможность его увеличения — не просто залог их конкурентоспособности и влияния, но и условие самого их существования. Они живут за счет того, что берут взаймы, заставляя финансировать себя весь мир: в 1980 году госдолг составлял 0,9 трлн.долл. (33,4% ВВП), в 1990 — 3,2 трлн. (55,9% ВВП), в 2000 — 5,6 трлн. (58,0% ВВП благодаря сокращению его Клинтоном в 90-е), в 2010 — 13,8 трлн. (96,5% ВВП), а в конце января 2016 года превысил 19 трлн.долл. (103,7% ВВП).
Госдолг США делится на «рыночный», оформленный в казначейских бумагах и обращающийся на рынке (13,7 трлн., или 72,1% его величины), и нерыночный, принадлежащий внебюджетным фондам и бюджетным организациям и, через них, в конечном итоге, — самому государству. Крупнейший из них — фонд Системы социальной защиты.
Главный держатель «рыночной» части госдолга, оформленной в казначейских бумагах, — ФРС. Ее доля выросла с ноября 2012 по ноябрь 2013 года с 1,6 до 2,2 трлн.долл., но затем рост замедлился, и в настоящее время ее вклад несколько выше 2,5 трлн.
С ноября 2012 по ноябрь 29013 года ФРС обеспечила около 60% прироста госдолга, а за последующие годы — около 30%, что свидетельствует о некотором оздоровлении финансов США.
Либералы запрещают зависимым от них странам финансировать свои долги за счет центральных банков, но для США делают исключение: «хозяева» имеют право игнорировать правила, навязываемые ими остальному миру.
Однако ситуация, когда последние систематически финансируют значимую (хотя и уменьшившуюся) часть прироста госдолга за счет эмиссии, в любом случае свидетельствует о неблагополучии.
Доходность американских долговых бумаг низка; скажем, у 10-летних она сейчас менее 2%. Однако это выше, чем доходность многих других рыночных инструментов в условиях кризиса. Поскольку же долги США — самый надежный финансовый инструмент, то не только корпорации, но и государства держат в них временно свободные средства, т.е. вкладываются в крупнейшую финансовую пирамиду мира. Но пока, при поддержке военной, технологической и пропагандистской мощи США, их контроля за глобальными медиа и элитами всех развитых (и ряда неразвитых) стран, она, несмотря на стратегическую обреченность, остается самой надежной частью мировой финансовой системы.
Доля иностранных держателей в госдолге США составляет около трети: за последние два года госдолг США вырос с 17,6 до 19,0 трлн.долл., а вклад в него иностранных государств — с 5,9 до 6,2 трлн.
За то же время российские вложения в него резко колебались: сначала упали почти вдвое — со 126,2 на 1 марта 2014 до 69,6 на 1 марта 2015, а затем поднялись до 92,1 млрд долл. на 1 января 2016 года. Максимум наблюдался 1 июля 2011 года, когда Россия с вкладом 151,7 млрд долл. была 7-й. Соответственно, среди иностранных держателей госдолга США Россия сначала опустилась с 12-го на 20-е место, а затем поднялась на 15-е.
Эта динамика соответствует состоянию валютного рынка России. Госбумаги США — наиболее ликвидные ценные бумаги в мире, и ими проще всего маневрировать: когда возникает потребность в валюте, их просто продать быстро и без потерь, а когда появляется возможность сделать «заначку», они являются наиболее удобной ее формой.
Другое дело, что сама идеология «заначки» в современной России, буквально задыхающейся от нехватки инвестиций, преступна.
Либералы делают все, чтобы под самыми вздорными предлогами вроде борьбы с инфляцией (к которой, разумеется, не вели «имиджевые проекты») не допустить инвестирования средств России в ее развитие.
Страна захлебывается от денег более десятилетия; даже сейчас неиспользуемые остатки средств федерального бюджета составляют 10,2 трлн.руб., — но в то самое время, когда дети продолжают умирать с диагнозом «нехватка бюджетных средств», государство деньгами своих налогоплательщиков поддерживает страны, ведущие против него «холодную войну», и в первую очередь США.
Более того: вывод денег из страны создает искусственный «денежный голод», лишая реальный сектор возможности развития, — и справедливо, что эту чудовищную политику сознательного уничтожения России называют по имени ее творца: «петлей Кудрина».
Именно Кудрин сделал нормой практику, при которой государство брало взаймы деньги под 5,5−7% и даже больше и тут же размещало эти же деньги в иностранных (в том числе американских) ценных бумагах с доходностью ниже 2%.
Либералы и сегодня считают это правильным, а Кудрин гордится почетными титулами (вроде «Лучший министр финансов года»), которыми осыпал его за это Запад.
В России же эта деятельность, непонятно чем отличающаяся от тяжкого уголовного преступления, не получила правовой оценки.
Динамика вложений России в американский госдолг определяется бухгалтерскими соображениями: ростом или сокращением резервов Банка России.
А вот аналогичные инвестиции других стран порой носят стратегический характер. Китай, нарастив головокружительные международные резервы (более 4 трлн.долл.), в период обесценения доллара просил США гарантировать свои долларовые активы от обесценения. Поскольку такое периодическое обесценение является одним из ключевых факторов обогащения США, это обращение было высокомерно проигнорировано, и Китай стал сдерживать рост своих долларовых запасов.
Япония же, напуганная укреплением Китая, жмется к ногам США как своего единственного защитника, и следует их интересам даже в ущерб своим (как, например, в отношении антироссийских санкций). Поэтому она, хоть и медленно, но увеличивает вложения в американские казначейские бумаги; возможно, дополнительной причиной этого стало и изживание последствий Фукусимы, отвлекавшей огромные средства.
Обычно динамика вложений в госдолг США определяются сочетанием зависимости от них и состоянием экономики. Можно спорить, является ли сокращение вложений Австралии или Вьетнама отражением их проблем или переориентации с США на Китай, но вот увеличение за 2015 год вложений стран Карибского бассейна (с 272,4 до 351,6 млрд долл.), стран-экспортеров нефти (страны ОПЕК и Индонезия), несмотря на ее удешевление (с 285,9 до 292,5 млрд.) или задыхающейся от кризиса Испании (с 27,7 до 36,2 млрд долл.) трудно толковать иначе, кроме как демонстрацию политической покорности.
Существенное наращивание вложений в американские ценные бумаги Ирландией (за год с 202,0 до 264,2 млрд долл.), Великобританией (со 188,9 до 218,3 млрд.) Индией (с 83 до 116.8 млрд.) могут просто отражать хорошую экономическую конъюнктуру и общий рост резервов, а может и быть специальным выражением лояльности США (хотя Гонконг, увеличивший вложения со 172,6 до 200,2 млрд., например, в этом трудно заподозрить).
Особняком стоит Бельгия, которая в конце 2013 — начале 2014 года за полгода резко, более чем на 200 млрд долл., нарастила свои вложения в госдолг США, — при том, что ее финансовое положение является сложным. Правда, за февраль 2015 года сократила их более чем на 90 млрд., а потом за июль-август — еще почти на 100 млрд долл. Возможно, это было операцией ФРС, которая попробовала ради приличий профинансировать часть госдолга через третьи руки, но потом отказалась от тиражирования опыта. Возможно, Бельгией как прикрытием воспользовались иные международные инвесторы, — например, принадлежащие к глобальной преступности.
Разумеется, бельгийский опыт не для нас.
Сокращение российских вложений в американские казначейские бумаги должно быть не отражением перетока наших международных резервов в карманы спекулянтов, а выражением нашего отношения к разжигателям новой «холодной войны» и результатом модернизации нашей инфраструктуры.
