Валютная либерализация?

СобытияЭкономика

Минфин предлагает отменить обязательный возврат валютной выручки

Итак, российским компаниям, у которых из-за режима санкций возникают сложности с репатриацией (возвратом) в Россию средств, заработанных за рубежом, предлагается разрешить рассчитываться с партнёрами через зарубежные финансовые институты. Полученные средства также можно будет использовать для расчётов за рубежом, не продавая предварительно валюту Банку России за рубли.

Серьёзные льготы предлагается предоставить также тем компаниям и банкам из числа не попавших под санкции, кто не успел вернуть валюту в установленные законом сроки. В таких случаях возможно снижение уровня штрафов (ныне они установлены в размере около 0,05% от суммы за день просрочки) и даже полное снятие штрафов.

Деловое сообщество уже успело поприветствовать предлагаемое финансовым ведомством нововведение. Впрочем, бизнес, по крайней мере устами руководителей деловых сообществ, таких как РСПП, ТПП РФ и «Деловая Россия», сделал это довольно вяло, в отличие от не скрывающих своего восторга большинства деловых СМИ, приверженных, как известно, исключительно либерально-экономическим идеям.

Что ж, деловых людей понять несложно, видимо, для них идея Минфина – рабочая, даже рутинная. А попытаться и уж, тем более, дать коллегам понять, что может быть сделан первый шаг в сторону полной легализации вывода капиталов из страны, это уже – не их дело.

Как известно, инициатор столь неординарного шага министр финансов Антон Силуанов должен в ближайшие дни официально занять пост вице-премьера. Он ратовал за ослабление валютного контроля ещё будучи заместителем министра, когда случился глобальный финансовый кризис 2008 года, но тогда от этой меры было разумно решено отказаться.

Россия в ту зиму предпочла провести управляемую девальвацию национальной валюты, серьёзно укрепившейся за годы после дефолта на растущей в цене нефти. Кроме того, были сделаны точечные финансовые вливания в ряд структурообразующих предприятий, причём эти средства до сих пор так и числятся у них долгами перед государством. Тогда же приступили к формированию резервных фондов за счёт внеплановых доходов от нефти и газа.

А Антон Силуанов так и остаётся последовательным сторонником даже более широкой валютной либерализации. Он предлагал ослабить валютный контроль уже не раз, последняя попытка датируется 2017-м, но до сих пор не получал поддержки в правительстве.

Однако ситуация серьёзно изменилась в апреле 2018 года, когда под новые санкции минфина США попали ещё 24 россиянина и 15 связанных с ними компаний. В их числе, как известно – банк ВТБ и его глава Андрей Костин, группа «Ренова» Виктора Вексельберга, а также компании En+ и UC Rusal Олега Дерипаски. С ними связано по бизнесу очень большое количество российских резидентов, которые теперь сами рискуют попасть под санкции, если продолжат вести бизнес с фигурантами списка.

Именно тогда, чуть более месяца назад премьер-министр Медведев дал поручение правительству на разработку мер помощи компаниям, попавшим под санкции. В условиях, когда свободных средств на новые многомиллиардные «точечные» капиталовложения в бюджете просто нет, выход пытаются найти в чём-то вроде валютной либерализации. Похоже, в финансовом ведомстве ничуть не сомневаются в том, что без отмены репатриации валютной выручки России не обойтись. Заместитель Силуанова в этом ведомстве Алексей Моисеев вообще считает, что «нужно заканчивать с этой историей с обязательной репатриацией валютной выручки». Он предлагает сократить или вообще отменить наказание за невозврат валюты.

Здесь просто необходимо напомнить, что весьма жёсткий валютный контроль в России действует на протяжении почти двух десятков лет – ещё со времён дефолта.

Обязательный 100-процентный возврат валютной выручки и столь же обязательная её 100-процентная продажа Центробанку за российские рубли стали одной из тех мер, которые применило правительство Евгения Примакова с экономическим вице-премьером Юрием Маслюковым для того, чтобы вытащить страну из чудовищной долговой ямы.

Сам по себе дефолт, объявить который когда-то выпало молодому премьеру Сергею Кириенко, означал отнюдь не полный отказ от расчёта по всем долгам, внешним и внутренним, а лишь снятие государством с себя обязательств по ГКО и ОФЗ. Эти аббревиатуры означают Государственные краткосрочные облигации и Облигации федерального займа, которые на протяжении нескольких месяцев перед августом 1998-го на корню скупали новорожденные банки, подконтрольные олигархам, которых тогда метко назвали «семибанкирщиной». Скупали на условиях, которые иначе как грабительскими назвать нельзя. Это было что-то вроде МММ на государственном уровне.

После ликвидации пирамиды ГКО-ОФЗ, кабинет Е.Примакова занялся расшивкой неплатежей в реальном секторе, наведением элементарного финансового порядка в федеральных ведомствах, а заодно решил разобраться и с внешнеторговым оборотом. С этой целью было оперативно наделено чрезвычайными полномочиями особое ведомство – служба валютно-экспортного контроля ВЭК. Подчинённая напрямую даже не премьеру, а президенту, эта служба стала координатором сразу семи ведомств, начиная с Минфина, Внешторга и Минэкономики, и кончая таможней и самим Центробанком. И хотя касалось это только внешнеэкономической деятельности, недовольных всесилием ВЭК в те дни хватало.

В службу набрали экспертов из компетентных органов, с той же таможни и из бывшего ОБХСС. И она быстро дала отдачу, перекрыв практически все теневые каналы утечки валюты из страны. Уже к лету 1999 года страна вместо оттока капитала получила мощный приток валюты, что, впрочем, было связано и с растущими ценами на нефть, и с привлекательностью резко подешевевших, из-за упавшего по курсу рубля, российских активов.

Но вскоре правительство Примакова отправили в отставку, причём не исключено – из-за того, что этот премьер мог составить реальную конкуренцию стареющему президенту Ельцину. Практически сразу за этим последовала ликвидация службы ВЭК, вместо которой уже в начале 2000-х в России создали финансовую разведку – ныне Росфинмониторинг, которому о компетенциях предшественника остаётся только мечтать.

Когда страна вот уже который год пребывает под санкциями, валютная либерализация до боли напоминает попытку тушить пожар бензином. Наш олигархический бизнес, который сейчас, судя по всему, и решено так своеобразно поддержать, много лет как обосновался в офшорах, успешно проворачивая многие операции в иностранной валюте и в чужих юрисдикциях. И никого это уже не смущает.

Более того, нам раз за разом напоминают – бизнесу сегодня трудно. Можно подумать, что легко простому народу, которому уже не только в глубинке, но и в столицах практически не найти работу, если тебе вдруг оказалось больше 50, а то и вовсе 45.

У многих сейчас, причём вполне обоснованно, складывается впечатление, что новое старое Правительство очень уж вдохновилось тем, что его не разогнали. А уж если говорить о финансово-экономическом блоке, так у его представителей и вовсе может начаться головокружение от успехов. Как же – финансовый министр вот-вот обоснуется в кресле вице-премьера, благо, что на этих креслах у нас экономить не принято. И теперь первым делом продвигает свою старую, чуть ли не десятилетней давности, идею валютной либерализации.

Судя по всем признакам, штрафы за невозврат валюты в страну будут отменены, а само требование о репатриации значительно либерализовано. Как заметил уже упомянутый Алексей Моисеев, эти «предложения согласованы и, я надеюсь, в ближайшее время будут реализованы». Что ж, наверно не зря многим сегодня кажется, что правительство решило вернуть нас в «святые» 90-е, только непонятно, почему надо опять потакать экспортёрам, и потакать именно таким образом? Чтобы вовсе остаться без средств? И самим, и народу?

Источник