Феномен Китая

24.07.201424.03.2019 publisher

Превращение из полуколонии в первой половине XX века в одну из великих мировых держав в начале XXI века …

Результатом «холодной войны» можно назвать убедительную победу США, которые подминают под себя все больше так называемых «стран третьего мира». Советский Союз распался, Россия не имеет решающего влияния даже на Белоруссию. В самой России подавляющая часть молодежи выбирает американский образ жизни и мышления, зачастую в худших его формах. Однако на пути к мировому господству у США возникает новая и не менее серьезная сила в лице Китая. После смерти И.В. Сталина китайское руководство не увидело в лице Н.С. Хрущева нового вождя мирового пролетариата и, более того, посчитало его предателем ленинских идей. У КНР начинают возникать свои имперские амбиции, в настоящее время, вероятно, связанные с Дальним Востоком. Являясь совершенно особым образованием, имея неограниченный людской ресурс и жесткую внутреннюю дисциплину, эта страна все более экономическими и иными методами расширяет свое геополитическое влияние. В то же время у США, после появления в Китае ядерного оружия, уже нет над ним реального превосходства. Что же обусловило превращение полуколонии в одну из великих мировых держав? Угрожает ли Китай территориальной целостности России?

В середине 90-х годов XIX века полуфеодальный Китай становится объектом ожесточенной борьбы империалистических держав за его дальнейшее экономическое и политическое закабаление, за расчленение территории. Капиталистический мир вступил к этому времени в стадию империализма, борьба за раздел мира сменилась борьбой за его передел. Важнейшим объектом этой борьбы стал Китай. Ведущую роль в разделе Китая играл английский империализм. В результате страна оказалась поделенной на сферы влияния иностранных империалистических держав. Кроме Британской империи это были Франция и Япония. Исключительно большое значение в своих захватнических планах придавали Китаю США. В 1840-1850-х гг. они получили не только все те привилегии, которые приобрели другие державы, но и ряд дополнительных. Между тем в стране усиливались выступления против феодалов и иностранных захватчиков. В кругах растущей китайской буржуазии, среди либеральных помещиков, интеллигенции получают распространение идеи, оппозиционные существовавшему режиму (1). В Шаньдуне и Чжили в 1898 году большое влияние среди крестьянства и городской бедноты приобрело тайное общество «И-хэ-туань». В июне 1900 года отряды повстанцев ихэтуаней вступили в Пекин, блокировали квартал, где были расположены иностранные дипломатические миссии. В ответ империалистические державы, захватив форты Дагу, организовали интервенцию, в которой приняли участие Германия, Франция, Япония, Россия, США, Англия, Австро-Венгрия и Италия. В августе 1900 года интервенты заняли Пекин. К началу XX века Китай стал типично полуколониальной страной, опутанной системой неравноправных договоров, лишенной важнейших элементов национального суверенитета. Иностранные войска получили возможность находиться в главных центрах страны. Империалисты душили развитие национальной экономики, наводняя китайский рынок своими товарами. Таможенными доходами Китая полностью распоряжались иностранные державы (2).

В 1910-1911 годах по всей стране проходили крестьянские восстания и городские волнения. Национальная буржуазия была заинтересована в создании новой власти, способной отстоять интересы развивающегося национального капитала. 12 февраля 1912 года от имени малолетнего императора Пу-и был опубликован акт отречения Цинской династии. 16 февраля 1912 года Национальное собрание Китая избрало временным президентом республики Юань Шикая. В августе 1912 года в Пекине была образована политическая партия гоминьдан. Режим диктатуры Юань Шикая в 1913-1916 годах характеризовался возникновением и развитием китайского милитаризма, сосредоточением гражданской и военной власти в руках генерал-губернаторов провинций, что вело к децентрализации страны (3). В 1916 году Юань Шикай, желавший стать императором Китая, скоропостижно умер. В сентябре 1917 года в Кантоне во главе с лидером гоминьдана Сунь Ятсеном сформировалось военное правительство защиты конституции. Коммунистическая партия Китая оказала помощь Сунь Ятсену в преобразовании гоминьдана, оформленного решениями первого конгресса гоминьдана, состоявшегося в январе 1924 года. В период 1924-1936 годов Китай пережил две гражданских революционных войны (4). В 1937-1945 годах в Китае шла кровопролитная война против японских интервентов, оккупировавших значительную часть территории страны. В ходе войны быстро росла Коммунистическая партия Китая. Если в начале войны в 1937 году в ней было только 40 тысяч членов, то в 1945 году уже 1 миллион 210 тысяч членов, в 1949 году – более 3 миллионов (5). В 1946-1949 годах в Китае прошла третья гражданская революционная война, закончившаяся победой Коммунистической партии Китая над гоминьданом и образованием Китайской Народной Республики (КНР). Возглавил страну Мао Цзэдун.

Мао Цзэдун полагал, что буржуазная республика, существовавшая в зарубежных странах, не могла быть создана в Китае, ибо Китай являлся страной, угнетаемой империализмом (6). Мао Цзэдун абсолютизировал классовую борьбу и считал главным противоречием в обществе конфликт между пролетариатом и буржуазией. Стремление развернуть борьбу с буржуазией внутри партии и «продолжить революцию в условиях диктатуры пролетариата» обернулось поиском «врагов» среди кадровых работников и интеллигенции (7). Политика Мао, сводившаяся к немедленному введению коммунизма и огосударствлению всей экономики, потерпела очевидный крах, приведя к разрухе. Поэтому при сохранении общей цели было решено действовать по-иному. Тот этап развития, которого Китай достиг к концу 1970-х, новые лидеры страны определили как «начальный этап строительства социализма», предполагавший возможность развития рыночных отношений (8).

Группировка во главе с Дэн Сяопином, пришедшая к власти в Китае вскоре после смерти Мао Цзэдуна, пытаясь разобраться, почему страна находится в таком плачевном положении, провела целый ряд идеологических собраний, дискуссий, научных совещаний, в результате которых возникла теория, идеологически обосновавшая необходимость реформ и их характер. Прежде всего, была сохранена основная цель развития страны, стоявшая перед ней с конца XIX века: превращение Китая в мощное государство (9).

В Китае для продвижения реформ удалось использовать существующий коммунистический аппарат. Дэн Сяопин и его сторонники сумели заинтересовать чиновников, как в центре, так и на местах, в создании рыночных механизмов. И сегодня повышение получают те руководители, которые смогли обеспечить больший рост ВВП и привлечь более значительные иностранные инвестиции в свои регионы (10). Вместе с тем, коммунистическая идеология в Китае остается господствующей. В августе 1980-го Дэн Сяопин в беседе с итальянской журналисткой Орианой Фалаччи сообщил, что Коммунистическая партия Китая готовится дать позитивную оценку деятельности Мао Цзэдуна и признать второстепенный характер допущенных им ошибок. «Поэтому портрет председателя Мао Цзэдуна будет всегда висеть на воротах Тяньаньмэнь как символ нашей страны, к тому же мы должны чтить память его как основателя нашей партии и государства, а также отстаивать идеи Мао Цзэдуна в дальнейшем. Мы не будем относиться к председателю Мао Цзэдуну так, как Хрущев отнесся к Сталину» (11). Портрет Мао Цзэдуна на воротах Тяньаньмэнь и мавзолей в центре Пекина, где в хрустальном саркофаге покоится бальзамированное тело вождя, остаются на прежнем месте и в наши дни (12).

Китайская история сложилась так, что свобода в этой стране часто приводила к смуте или еще более жесткому деспотизму. В 1912 году Китай стал первой в Азии республикой, однако антимонархическая революция вызвала распад страны на регионы, контролируемые милитаристскими группировками. Коммунисты, пришедшие к власти в 1949-м под лозунгом «народной демократии», установили жесточайшую диктатуру. Начавшаяся в 1966 году «Великая пролетарская культурная революция», выплеснувшая на улицу «энергию масс», сопровождалась такими зверствами и массовыми беспорядками, что руководству пришлось обуздывать ее энергию с помощью вооруженных сил. Наконец, студенческие демонстрации с требованием установить западную либеральную демократию в 1989-м парализовали на несколько дней жизнь в Пекине и других крупных городах (13).

В настоящее время китайские теоретики все чаще обращаются к предложенному американским ученым Джозефом Наем понятию «мягкой силы», подразумевающему использование «нематериальных властных ресурсов» культуры и политических идеалов в интересах влияния на поведение людей в других странах – в отличие от воздействия с помощью «жесткой силы» оружия или денег. Внутри страны китайские эксперты видят два основных источника «мягкой силы»: богатство национальной культуры и успех китайской модели модернизации. Китайские эксперты нередко вспоминают о том, что еще в глубокой древности их предки размышляли над тем, как использовать инструменты «мягкой силы» для победы в конфликте «жестких сил». В подтверждение они приводят слова основоположника школы военного искусства Сунь-цзы (IV – начало V в. до Р. Х.) о том, что лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь (14).

Политическую трактовку данных понятий предложил влиятельный ученый Янь Сюэтун, возглавляющий Институт международных проблем университета Цинхуа. По его мнению, комплексная сила страны сочетает в себе «жесткую» и «мягкую силу», но это не сумма, а произведение двух компонентов, а потому при утрате «мягкой» или «жесткой силы» совокупная национальная мощь становится равной нулю. Янь Сюэтун приравнивает «мягкую силу» к политической силе страны. По его мнению, она слабее экономической силы Китая, но сильнее военной силы: Китай торгует со всеми континентами, оказывает политическое влияние на сопредельных территориях, а его военное влияние проявляется лишь в пограничных районах. По мнению ученого, слабость культурной силы вовсе не означает слабости «мягкой силы» государства. Так, во время «культурной революции» 1966-1976 годов культурная сила Китая была, по мнению Янь Сюэтуна, серьезно ослаблена, однако в 1971-м Китай получил широкую политическую поддержку стран Третьего мира, обрел место в ООН и кресло постоянного члена Совбеза, что повысило международный вес и влияние страны (15).

В начале XXI века китайские пропагандисты сосредоточили усилия на создании привлекательного образа сильного миролюбивого Китая, готового «поделиться» своим процветанием с другими странами, с тем, чтобы они были заинтересованы в его дальнейшем возвышении. Новый имидж Китая опирается на пропаганду успехов в области экономических преобразований и миролюбия национальной политики, а также на повышение глобальной привлекательности китайской культуры(16). В настоящее время в Китае продолжает править авторитарный режим, однако его аппарат смог обеспечить грандиозный экономический рост, может быть, один из самых быстрых в истории. С другой стороны однобокий упор на рост привел ко многим проблемам – серьезным различиям в уровне развития регионов, социальному неравенству, загрязнению окружающей среды, обнищанию крестьян бедных регионов, за счет которых в основном и осуществлялся промышленный подъем. Аппарат власти превращается в тормоз реформ. Основная линия политики нового лидера Ху Цзиньтао – смягчение социальных противоречий и борьба с коррупцией (17).

Стремительное усиление Китая, население которого по сравнению с 1950 годом выросло более чем в два раза, привлекает внимание иностранных держав. В 2007 году американский эксперт Джошуа Курланцик опубликовал книгу «Обаяние как наступательное оружие: как мягкая сила Китая меняет мир» (18), в которой обрисовал механизмы китайского проникновения в Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку и Африку. Курланцик попытался показать, как Китай использует дипломатию, международную помощь, инвестиции, торговые преференции, культуру и научные обмены для влияния на развивающиеся страны. По мнению автора книги, американские политики так увлеклись войной в Ираке и борьбой с международным терроризмом, что позабыли о проекции собственной «мягкой силы», создав пустоту, которую ныне заполняет Китай. Курланцик предположил, что Китай может стать первым государством после распада СССР, которое попытается бросить вызов США (19). Курланцик предлагает вспомнить опыт холодной войны, когда в каждом посольстве США был сотрудник, который наблюдал за тем, что делает в этой стране СССР. Настало время вернуться к этой практике, с тем, чтобы в каждом посольстве США имелся сотрудник, исследующий отношения этой страны с Китаем, в частности китайскую помощь, инвестиции, публичную дипломатию и визиты китайского руководства (20).

Отдельно необходимо остановиться на русско-китайских отношениях. На протяжении значительной части своей истории, особенно в XIX и XX столетиях, когда отношения между Китаем и Россией быстро развивались в рамках первой волны глобализации, Россия считала себя более мощной державой. В недолгий период китайско-советского альянса в 1950-х годах Советский Союз называл себя «старшим братом». Сегодня Россия оказалась слабым партнером Китая, и это беспрецедентная ситуация: такого не бывало с начала освоения русскими Сибири в XVII столетии (21). Впрочем, история российско-китайских отношений знает периоды, когда Китай, по крайней мере в регионе соприкосновения с Россией, был более мощным государством. Так было с XVII до первых десятилетий XIX века. Однако с тех пор почти два столетия (считая и советский период) Россия превосходила Китай в военном, политическом и экономическом отношениях. Нынешний исторический поворот в пользу Китая нарушает сложившиеся представления (22).

Уже более полутора десятилетий в России, то усиливаясь, то затухая, идут разговоры об угрозе китайской «демографической экспансии». Газеты пишут о переселившихся в Россию то ли сотнях тысяч, то ли миллионах китайских мигрантов; о том, что китайское руководство якобы такое переселение поощряет, вынашивая планы заселения российских территорий и последующего их захвата; что Китай субсидирует выезд своих граждан в Россию; что китайская мафия, также руководимая из Пекина, контролирует Россию; что Китай овладевает нашими стратегическими ресурсами, вооружается современным российским оружием, с тем, чтобы потом на нас же и напасть (23). Однако представляется, что данные переписи населения 2002 года близки к реальным цифрам: в нашей стране постоянно проживают максимум несколько десятков тысяч – никак не сотни тысяч и тем более не миллионы китайцев. Есть, конечно, и те, кто живет в России нелегально – без регистрации, просрочив визу, в вагончиках на рынках, в китайских общежитиях и на съемных квартирах. Но их постоянно отлавливают и высылают на родину. Никогда, даже в самые сложные годы советско-китайских отношений, на официальном уровне Китай не предъявлял нашей стране никаких территориальных претензий, не существует никаких доказательств поощрения миграции в Россию со стороны китайских властей. Напротив, руководство Китая постоянно рекомендует своим гражданам, находящимся в нашей стране, соблюдать российские законы и способствовать ее экономическому развитию (24) В то же время неспособность создать в России и на Дальнем Востоке благоприятные условия для жизни и труда людей и таким образом остановить отток населения действительно может грозить потерей этих регионов, потому что, как говорил П.А. Столыпин в связи с той же проблемой, «природа не терпит пустоты» (25).

Можно констатировать, что феномен Китая во второй половине XX века был обусловлен тем, что в отличие от СССР он не отказался от сплачивавшей страну в ее национально-освободительном движении коммунистической идеологии и в проведении экономических реформ опирался на имеющийся партийно-государственный аппарат, используя при этом новейшие достижения современной мировой науки и техники. Взаимоотношения же с Россией на данном этапе следует оценивать как добрососедские и имеющие перспективы сотрудничества. Об этом свидетельствует участие обеих стран в Шанхайской Организации Сотрудничества (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан), в Совете безопасности ООН, в BRIK (Бразилия, Россия, Индия, Китай), проведение Года Китая в России и Года России в Китае.

Федотов Алексей Александрович, профессор Ивановского филиала Института управления (г. Архангельск), доктор исторических наук, кандидат богословия

Примечания:

1. Большая Советская Энциклопедия (БСЭ). Т. 21. М., 1953. С. 216-217.

2. Там же. С. 217.

3. Там же. С. 219-220.

4. Там же. С. 222-227.

5. Там же. С. 238, 243.

6. Мао Цзэдун. Избранные произведения. Т. 4. Пекин : Изд-во литературы на иностранных языках, 1969. С. 505.

7. Борох О., Ломанов А. Возвращение Небесного повеления // Pro et Contra. 2009, № 3-4(46), май-август. С. 68.

8. Лукин А. Китай : опасный сосед или выгодный партнер? // Pro et Contra. 2007, № 6 (39), ноябрь-декабрь. С 88-89.

9. Там же. С. 88.

10. Там же. С. 89.

11. Дэн Сяопин. Избранное. Т. II (1975-1982). 2-е изд. Пекин : Изд-во литературы на иностранных языках, 1995. С. 432.