Операция «Крым» и другие приключения 1783 г. Как полуостров пришёл в Россию

ИсторияСобытия

Вопреки устоявшемуся мнению, в XVIII столетии Россия Крым не завоёвывала. Он пришёл в империю сам.

С небольшой помощью Александра Суворова и Григория Потёмкина, которые всего лишь зафиксировали на бумаге волеизъявление жителей полуострова.

235 лет назад Высочайший Манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу» не был ни опубликован, ни предъявлен Сенату. Он буквально сыграл в ящик. В хороший такой ящик: из морёного дуба, обитый свинцом и железом, снабжённый секретным замком. О секрете знали двое: императрица Екатерина II и её фаворит Григорий Потёмкин.

Если кто-то думает, что подписание этого громкого документа, состоявшееся в указанный срок, — 19 апреля по новому и 8 апреля по старому стилю — стало финалом долгой и запутанной истории, то придётся признать ошибку. Операция по присоединению полуострова к Российской империи была в самом разгаре. Или, если быть точным, где-то ближе к финалу: в районе четвёртого шага. Всего их можно выделить пять.

1. Низкий старт

Статус Крыма на тот момент определялся двумя документами. Первый, Карасубазарский трактат, был подписан в 1772 г. Двустороннее соглашение между Российской империей и Крымским ханством. Он объявлял Крым независимым государством под покровительством России. Которой в обмен на это самое покровительство передавались военные базы на Чёрном море: Керчь, Кинбурн и Еникале. Второй документ — Кучюк-Кайнарджийский мирный договор 1774 года, подводящий итоги победоносной для России войны с Турцией. Последняя вроде бы отказывалась от притязаний на Крым. Причём, согласно формулировке договора, «на вечные времена».

Словом, Крым был независимым. С русскими военными базами и присутствием русских войск как на самом полуострове, так и на Кубани, которая тогда тоже входила в состав Крымского ханства. Этот расклад удовлетворял петербургскую администрацию вполне. Идеальным вариантом была бы ещё и русская марионетка на ханском престоле. Работы в этом направлении велись довольно успешно. В 1777 г. такой марионеткой стал Шагин-Гирей, полномочный представитель династии Гиреев, правившей Крымом с XV столетия, человек, получивший европейское образование, полиглот и авантюрист.

Повторим: для России независимый Крым был тем, что в математике называется «необходимо и достаточно». При прочих равных обстоятельствах подобное положение дел могло бы длиться и длиться, поскольку более или менее устраивало всех.

2. Турецкий демарш

Всех, кроме Турции. Лишённая одним махом значительной территории и вытесняемая с севера Чёрного моря Османская империя, разумеется, не собиралась соблюдать никаких соглашений насчёт Крыма. Тем более — «на вечные времена». Практически сразу ей были введены в действие все механизмы по возврату столь завидных территорий.

В частности, активизировались действия того, что впоследствии назовут «пятой колонной». Турецкие эмиссары постоянно подбивали мусульманских жителей Крыма к бунту, действуя по практически безошибочной схеме: «Ваша власть продалась России и вас всех тоже продаст. Так что вы устройте им побольше проблем: любых, главное, чтобы погромче. А мы уж подоспеем и вам поможем».

Это работало. В независимом Крыму постоянно вспыхивали восстания. И каждое из них поддерживалось прямой военной помощью со стороны Турции. По большому счёту на полуострове шла междоусобная война: то вялая, то с обострениями в виде турецкого десанта и подготовки масштабного вторжения.

3. Русский ответ

Во время обострений русские задействовали беспроигрышный вариант. В Крым посылали Александра Суворова, который раз за разом демонстрировал высочайший класс ведения боевых действий.

Считается, что морская стратегия всегда ломает сухопутную и обложенное с моря государство обречено. Нечто похожее турки попробовали провернуть в 1778 г. Дважды эскадра Гаджи Мегмета-аги пыталась блокировать русские базы: в Ахтиярской бухте и в районе Кафы. И дважды Суворов умудрялся повернуть ситуацию так, что флот уходил несолоно хлебавши. Что характерно, он обходился одной демонстрацией силы. Ну и ещё отсечением флота от источников пресной воды. Попытки блокады и высадки десанта были сорваны.

4. Манифест в ящике

«Если же не захватить ныне, то будет время, когда всё то, что ныне получим даром, станем доставать дорогою ценою. Вы обязаны возвысить славу России. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не сможет, а только покой доставит. Сколь славно будет приобретение, столько вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах скажет: вот, она могла, да не хотела или упустила». Это строки из письма Григория Потёмкина императрице Екатерине II. Дата — середина декабря 1782 г.

Тогда уже было очевидно, что постоянно держать Суворова в Крыму на случай турецкого вторжения — это удовольствие слишком дорогое. И нервное. По сути, это снятие симптомов вместо лечения болезни. А проблему нужно было решать радикально.

Но как? Согласно неписаному обычаю тех лет отчуждение какой-либо территории в свою пользу допускалось только в случае войны. Однако никакой войны с Турцией Россия тогда не вела. И не хотела.

Вот тут как раз и подписывается тот самый Манифест. Который пока что является обычной бумажкой. Как говорится, «ни о чём». Но зато в секретном ящике.

5. Вежливость и аккуратность

Дальнейшие этапы можно отследить по переписке Потёмкина и Екатерины II. Весной 1783 г. Григорий Александрович находится в Крыму и активно пишет императрице. В частности, о том, что крымский хан готов отречься от престола. Что ему за это пришлось кое-что посулить. Что Крым, в принципе, уже готов принять российское подданство.

Параллельно эмиссары Потёмкина ведут плотную работу среди крымских элит. Племенные старейшины, измученные междоусобными войнами, готовы сдаться хоть чёрту лысому, лишь бы тот гарантировал покой и веротерпимость. И потому «присяжные листы» с подтверждением клятвы верности Екатерине подписываются пачками. Мало-помалу весь Крым в лице старейшин присягает императрице.

По сути, Потёмкин проводит что-то вроде референдума. Там, где турецкие эмиссары обходились пышными словами про общую веру и общую судьбу, Григорий Александрович предлагает реальную защиту и конкретную помощь. В частности, пишет Екатерине: «Надобно выделить денег для устройства и содержания фонтанов, мечетей и школ, дабы угодить магометанам».

Манифест, который до поры лежал в ящике и был никчёмной бумажкой, потихоньку превращается в единственно возможную реальность. И, когда в июле 1783 г. он был опубликован, Европе пришлось с этой реальностью смириться: «бумажка» была подкреплена прямым волеизъявлением Крыма. С этим не могла поспорить даже Турция: 28 декабря 1783 г. султан Абдул-Хамид признал власть России над Крымом.

Источник