За 10 лет число педофилов в РФ увеличилось в четыре раза
За последние 10 лет число педофилов в России увеличилось в 3-4 раза, а количество преступлений на сексуальной почве в отношении детей выросло в 30 раз.
Как может общество защитить своих маленьких граждан от этого зла, обсуждают в эти выходные дни участники форума Всероссийского движения по противодействию насилию над детьми “Сдай педофила”, открывшегося в субботу. С руководителем этого общественного движения Анной Левченко мы беседовали накануне открытия форума.
Анна, давно вы занимаетесь проблемами педофилии?
Анна Левченко: С 2009 года. Училась на юрфаке. В нашей молодежной организации, как потом выяснилось, оказался парень-педофил, который сначала шифровался, а потом стал в открытую и с удовольствием рассказывать о своих пристрастиях и похождениях. Мы попытались его посадить, но следователи за полгода благополучно то дело развалили, хотя уже тогда было выявлено семь мальчиков, ставших его жертвами. До 2013-го он продолжал гулять, пока его не задержали за похищение ребенка. Сейчас сидит в СИЗО, ждет суда, и речь идет уже о новых эпизодах с жертвами его педофилии.
Тот случай и побудил объявить личную войну растлителям?
Анна Левченко: Педофилия сама по себе открытием для меня не была, поскольку училась на юридическом и изучала различные криминальные темы. Открытием, скорее стало то, как неадекватно отнеслись к тому делу правоохранительные органы, которые призваны защищать детей. Потом пришло понимание: эти вроде бы профессионалы – полицейские, следователи – в то время имели очень скудные знания и о природе педофилии и о самих педофилах. Нам приходилось буквально разжевывать им информацию: рассказывать про особенности психологии и самих педофилов, и их жертв – детей, о том, как можно и нужно выявлять такие преступления, что есть целые сообщества, движения педофилов, какая у них существует символика, способы и формы общения.
За пять прошедших с того времени лет что-то изменилось?
Анна Левченко: Педофилов, однозначно, выявлять стали больше. В системе МВД были сформированы специальные подразделения по борьбе с педофилией, где работают уже профессионалы, которым уже не надо по три часа объяснять, кто такой педофил. И они охотно идут на сотрудничество с нами. Раньше такого не было. Стало ли больше самих педофилов, – сказать не может никто. Уже только потому, что латентность их преступлений больше 80 процентов. Поскольку, во-первых, тема связана с сексом; во-вторых, связана с детьми, родители которых чаще всего не желают огласки. И, в-третьих, педофилы настолько умело обрабатывают своих жертв, что были случаи, когда эти дети их в суде защищали. Они не просто совращают ребенка, а вкладывают в его голову такие понятия, что ребенок даже подумать не может о том, чтобы рассказать о произошедшем родителям, к тому же не видит в этом смысла, потому что не считает, что происходит что-то плохое, – его в этом “дядя” очень умело убедил. Если говорить о каких-то трендах, появившихся за последние годы, – абсолютно точно, педофилов больше стало в интернете.
Сеть стала для них питательной средой?
Анна Левченко: Педофилы имеют психологическую потребность общения, как и все люди, хотят обсуждать с кем-то свою личную жизнь. Это обусловлено тем, что они считают, то, чем они занимаются, это не какое-то страшное преступление, а это – любовь, это – просто их сексуальная ориентация, такая же, как, например, быть геем или лесбиянкой. И хотят свободно общаться с теми, кто их понимает. Интернет – прекрасная возможность и для такого свободного, не чреватого тюремной перспективой, общения, и для поиска там “понимающих” собеседников.
У них есть большое количество сайтов, где они выкладывают целые манифесты, требуют признать педофилию сексуальной ориентацией, считают, что их права в “драконовском обществе” ущемляют и что дети тоже имеют право на любовь, а родители отнимают у них это право, считая ребенка своей собственностью. “Почему я не могу с этим ребенком дружить?” – они это так называют. Там же делятся друг с другом впечатлениями, дают советы и “способы общения” с детьми. У них свой сленг, девочек, например, они называют “белками”, а мальчиков – “зайцами”: “Я тут с такой чудной белочкой познакомился, ей четыре года…”. И дальше идет обсуждение. Термин “педофил” считают для себя оскорбительным и, в зависимости от своей сексуальной ориентации, называют себя “бойлаверами” или “герллаверами”.
Видимо, сейчас речь идет о людях психически все же нездоровых, а есть ведь и другой вид педофилов, которые этим занимаются из-за собственной развращенности. Существует ли здесь какая-то градация?
Анна Левченко: Диагноз “педофилия” включен в международную классификацию болезней. Те педофилы, которые насилуют детей, – в парках, подъездах, лифтах – они клиническими педофилами не являются, это маньячный тип преступников. Такие обращают внимание на ребенка не потому, что испытывают сексуальное влечение именно к детям, а потому, что ребенок это слабая, легко настигаемая жертва. Есть, конечно, и такие преступники, для которых связи с детьми результат обыкновенной половой распущенности, – что называется, любители “клубнички”. Но ни первые, ни вторые не влюбляются в детей, не ведут долгую подготовку, постепенно развращая ребенка. В любом случае диагноз “педофилия” устанавливается человеку только психиатрической экспертизой. Беда в том, что нигде в мире еще не научились педофилов лечить. Педофилия признана психическим заболеванием, но при этом человек является вменяемым, то есть может контролировать свои действия. Это не маньяк, у которого снесло крышу и он уже не может не насиловать, не может не убивать. Педофил может отказать себе в занятиях сексом с детьми. И то, что он это все же делает – это его абсолютно осознанный выбор, искреннее убеждение, что им движет любовь, которая вреда ребенку принести не может. “Вылечить” такое глубинное убеждение, порожденное больной психикой, невозможно.
Насколько эффективно у нас борется государство с этой бедой? Ужесточение законов в отношении педофилов сделало проблему менее острой?
Анна Левченко: Менее острой она не стала, но внесенные в законодательство серьезные изменения избавили нас от определенного числа педофилов на определенное количество лет. Дело в том, что осужденные педофилы в 97-99 процентах случаев потом снова совершают преступления. Педофила не исправишь ни тюрьмой, ни химической кастрацией, – разве только физическим отрубанием головы. Он, оказываясь на свободе, опять начинает совращать детей. И выход тут только один – сажать надолго. Поэтому сильно увеличенные сроки лишения свободы, вплоть до пожизненного для рецидивистов, невозможность условного наказания и скорого, как было раньше, условно-досрочного освобождения сидящих за педофилию – все это дает результат. Если раньше педофил, совратив двух детей сел за это на три года, а через пару лет освободился по УДО, то теперь его могут изолировать от общества на 15-20 лет, и получить шанс на УДО он сможет лишь через 12-16 лет. По крайней мере, на все эти годы угрозы от такого человека не исходит.
Что может сделать и что делает общество? Много ли в России таких объединений, как ваше?
Анна Левченко: Всероссийское – наше – одно, пожалуй. Но оно объединяет группы, иногда это всего несколько волонтеров, из самых разных городов и районов. В двадцати двух российских регионах формируем региональные отделений движения “Сдай педофила” и создаем группы быстрого реагирования, чтобы оперативно оказывать помощь детям, пострадавшим от сексуального насилия и помогать правоохранительным органам в расследовании преступлений.
Но в интернете можно найти немало других организаций и сообществ, объявляющих себя борцами с педофилами, чуть ли не в каждом крупном городе такие имеются.
Анна Левченко: Дело в том, что сейчас очень много появилось последователей движения “ОккупайПедофиляй”, образованного небезызвестным Максимом Марцинкевичем по кличке “Тесак”. Сам-то он сейчас в третий раз отбывает срок в колонии за экстремизм, а дело его, как видите, живет. Все эти люди, преимущественно молодежь, бывшие скинхеды, радикалы-националисты, называют себя “охотниками на педофилов”. Вернее, на тех, кто лишь покажется им педофилом. Ищут себе жертв в Интернете, завязывают с ними переписку под видом детей и подростков, назначают встречу, на которой иногда часами избивают и унижают “подозреваемых” самыми мерзкими способами. В Краснодаре, например, был случай, когда двоих бедолаг заставили драться между собой до крови. Свое “сафари”, как они это называют, снимают на видео и потом размещают в Интернете. Поучаствовать в “сафари” может любой желающий любитель таких садистских развлечений. Вход – платный. В разных городах такса разная. В Екатеринбурге – 250 рублей, В Москве – две тысячи, в Краснодаре – три… Естественно наше движение “Сдай педофила” ничего общего с такими “охотниками” не имеет, мы категорические их противники.
А какие методы и технологии используете вы? Как ваши борцы с педофилами относятся, например, к провокациям через “знакомства” по переписке в Сети?
Анна Левченко: Провокации в России запрещены законом. Если в тех же США сами полицейские пишут подозреваемым от имени 10-летней девочки и тот им отвечает соответствующими текстами и в конце концов договаривается о встрече с “ребенком”, – там это уже считается преступлением, за которое сажают на три года: у них действует такое понятие как “замысел преступления”. А у нас, если в полицию придет мальчик старше 18 лет и скажет: “Я вот тут под видом маленькой девочки переписывался с взрослым мужчиной, и он такое предлагал, что никаких сомнений в его педофильских склонностях и намерениях не остается; арестуйте его, пожалуйста”, – ему ответят: ” Тебе же ведь есть уже 18 лет? Ну, тогда он никакого преступления не совершил, потому что по факту не было ребенка”. Поэтому устраивать такие провокации просто бесполезно.
То есть интернет-ловушками вы не пользуетесь?
Анна Левченко: У нас подход другой. Мы общаемся с педофилами от имени педофилов. Мы очень хорошо знаем их психологию, владеем их специфической лексикой, знаем их символику, места, где они собираются, сайты, которые они создают. Начинаем общаться через их форумы, почты. Наступает момент, когда педофил начинает считать нашего сотрудника “своим”, постепенно становясь все откровеннее в рассказах. Мы вычисляем его IP-адрес, по крайней мере, понимаем, в каком городе он живет. Направляем туда либо запрос, либо заявление в правоохранительные органы, которые собранную нами информацию проверяют. В одном случае из четырех все подтверждается. Мы таким образом в 2011-м целую группировку педофилов “Феликс” закрыли, их там около двухсот человек из разных регионов было, занимались и педофилией, и детской порнографией – чего там только не было! Одиннадцать их главарей сейчас за решеткой.
В 2012 году вы создали Всероссийский центр мониторинга по выявлению опасного для детей Интернет-контента. Год назад у движения появилась горячая линия “Сдай педофила”. Кто работает в этих проектах?
Анна Левченко: Работают волонтеры – это IT-специалисты, юристы и психологи, много студентов. Они отслеживают в круглосуточном режиме интернет, его соцсети. Выявляют не только запрещенные законом вещи, но и такой контент, который формально под запрет не попадает, но явно угрожает обществу, в первую очередь, конечно, – детям. Например, пропаганда педофилии, суицида, насилия у нас законом не преследуется, но чего стоят те самые сайты с “картинками” и форумами бойлаверов? Собранную информацию передаем в правоохранительные органы, консультируем их сотрудников, отслеживаем результаты проверок.
“Горячая линия” принимает тревожные звонки тоже круглосуточно. Они бесплатны из любой точки России и с любого телефона – городского или мобильного. Позвонить может любой человек, и взрослый, и ребенок. Все сообщения регистрируются и проверяются сотрудниками мониторингового центра. Если есть серьезные подозрения, что речь идет действительно о преступлении, направляем информацию в правоохранительные органы того города, откуда поступил звонок. Потом держим на контроле все этапы расследования, – начиная от полицейской проверки и заканчивая судом.
И можно уже говорить о каких-то результатах?
Анна Левченко: За один год на нашу горячую линию поступило 2435 обращений. Выявлено более 3000 лиц, склонных к педофилии. За все предыдущие годы работы нам удалось посадить 89 педофилов, а только за этот год удалось собрать доказательств для возбуждения 69 уголовных дел по всей стране. Закрыли больше 150 сайтов педофилов, – за это отдельная благодарность нашим волонтерам.
Как организатор форума “Сдай педофила”, какую главную его задачу вы ставили, что ждете от него?
Анна Левченко: Самая главная задача – объяснить людям, которые действительно хотят бороться с педофилами, как это делать, рассказать немного больше о проблемах педофилии, чем это знает рядовой юрист, психолог, волонтер. Объединить большое количество эффективных команд нашего движения в регионах. Консолидироваться с правоохранительными органами, с психиатрами, юристами. Все эти люди будут на форуме, и мы с ними станем выстраивать совместную работу. Только так можно добиваться эффективности в борьбе с педофилией. Я это называю общественно-государственным партнерством. Когда общество помогает государству, государство помогает обществу, тогда и выстраивается самая эффективная схема решения больших проблем, какая возможна сегодня.
Кстати
Зампред Госдумы Игорь Лебедев готовит законопроект, который предполагает запретить на законодательном уровне любую информацию, направленную на пропаганду педофилии, в том числе тексты, фотографии, рисунки и прочее, а нарушителей привлекать к уголовной ответственности. Депутат считает неправильным, что в России есть закон, запрещающий пропаганду гомосексуализма, но нет закона, который бы запрещал пропаганду педофилии. В качестве примера он приводит ресурсы многочисленных педофильских сообществ в интернете, контент которых сам по себе не является порнографическим, но полон ссылок на закрытые банки детской порнографии и рассказов педофилов о своем специфическом “опыте общения” с детьми. Сообщается, что основой для депутатского законопроекта является законопроект, подготовленный в качестве общественной инициативы общественным движением “Сдай педофила”.
