Валерий Бурт : Жертвы ТВ

ПубликацииТочка зрения

Лучше заглядывать в «ящик» реже. Или совсем не включать…

Помните, у Высоцкого: телевизор – «не окно, я в окно и не плюну, мне будто дверь в целый мир прорубили». И восхищение: «Все на дому – самый полный обзор». Так поэт выразил свое отношение к могуществу появившегося тогда нового СМИ в стихотворении «Жертва телевидения». А что сейчас?

В очередной раз включаю телевизор. И в очередной же, через пять минут, выключаю. Новости – никакие они на самом деле не новости, а набор сюжетов – странных, печальных, едва дышащих, чуть шевелящихся, хотя только что родившихся. Таково свойство нашей, давно уже не текущей, а стремительно несущейся жизни.

Только что произошло событие, а его уже, благодаря интернету, разнесли, разорвали по кусочкам сотни агентств, холдингов, редакций. И телевидение, не слишком торопливое, вальяжное, в этой очереди – предпоследнее, оно доедает объедки с информационного стола. Последние – газеты, вчерашние монстры, а ныне больные, исхудавшие. Журналисты ленивы и не любопытны. Берут то, что «пожаренее»: пожар, крушение, разрушение, обрушение. Еще – скандал. Подумать не успел, ужаснуться – все та же дьявольская круговерть: пожар, крушение, разрушение, обрушение. И непременно – убийство. Если не реальное, то выдуманное, сериальное.

Мало кто из господ корреспондентов размышляет, сопоставляет, анализирует. В основном констатируют. Давно уже письма не зовут в дорогу, и никто не снаряжается за тридевять земель, «ради нескольких строчек в газете».

Раньше был публицисты. В каждой газете – звезды. Голованов, Песков, Щекочихин – в «Комсомольской правде». Аграновский, Стуруа, Надеин – в «Известиях». В «Литературке» – Рубинов, Ваксберг, Борин. И так далее.

Сейчас мало личностей, все причесаны под одну гребенку. Журналисты просто пишут: незатейливо, кое-как и кое о чем. Любимая тема – личное. О знаменитостях: кто где, с кем, когда, зачем, почему. Об этом зрителям и читателям рассказывают долго и сладострастно.

Какое главное событие последнего времени? Матримониальные приключения, точнее, дележ имущества артиста Джигарханяна и его бывшей жены Цымбалюк-Романовской. Об этом дуэте, разорванном судьбой и деньгами, снято бесчисленное количество серий, написана прорва статей. А сколько еще будет!

Событие не менее, а, возможно, более важное – первый российский харассмент (по-простому – сексуальное домогательство). Да еще в центре Москвы, в самой Государственной думе! Теперь у нас все, как в цивилизованных странах!

Запутанную грязноватую историю подавали как самую значительную, чуть ли не выдающуюся в многолетней летописи российского парламентаризма. И демарш средств массовой информации против всех депутатов, хотя виноват – или вообще не виноват только один – называли громко и помпезно: единением журналистского сообщества.

Журналисты – разумеется, истинные, преданные своему делу – обязаны работать в любых, даже в не слишком благоприятных условиях. К этому их призывает долг профессии. Не устраивает деятельность депутатского корпуса? Пишите об этом! Общайтесь с парламентариями, анализируйте их работу, критикуйте, выдвигайте свои предложения!

Но журналисты просто ушли, обиженно надув губки. И пренебрегли своими прямыми и очень важными обязанностями – освещением работы отечественных законодателей. Другими словами, махнули рукой на своих читателей.

Забавно, что за свою честь обеспокоились не только журналисты-женщины, но и их коллеги мужчины. Неужто к ним тоже приставали, делали непристойные предложения?! Не удивлюсь, если вскоре кто-то из представителей сильного пола расскажет о своих сексуальных злоключениях. Публично, на весь мир! Это будет новая сенсация, невиданный доселе харассмент, который потрясет мир!

Забавно, что бойкот журналистов поддержал пивной ресторан, расположенный неподалеку от Государственной думы. Его владелец заявил, что заведение больше не будет обслуживать депутата, который делал гадкие предложения женщинам, и его коллег. Не будет вам светлого и темного пенистого, креветок, чипсов, пока не исправитесь!

Говорят, что примеру торговцев пивом готовы последовать продавцы шаурмы, средств против насморка и облысения. И даже работники общественного туалета не хотят спокойно взирать на эти безобразия, а жаждут действовать. Они тоже не хотят видеть в своих стенах проштрафившихся законодателей!

В былые времена были свои корифеи, любимцы публики и на телевидении – Леонтьева, Кириллов, Белянчикова, Вовк. Они несли в миллионы квартир свет, доброту.

Сегодня же экран стал злым, агрессивным. Оглушает шумными ток-шоу с разборками, руганью и драками, скроенными на скорую и не слишком талантливую руку сериалами.

Особенно много этого информационного мусора на Первом государственном канале. А ведь он лицо страны!

Жизнь россиян совершенно не занимает сотрудников Первого, так же как и насущные проблемы, актуальные вопросы нашей, мягко говоря, непростой жизни. Главное – оглушить зрителя, погрузить в пучину мелькающих кадров с орущими, спорящими, гогочущими людьми. Хамство стало обыденностью, нормой, вредной привычкой, которая прочно вошла в телевизионную жизнь и там угнездилась.

Когда-то телевидение было действительно властителем дум. Единственным информационным источником, к которому жадно припадали все – от мала до велика. Особенно в девять вечера, когда в эфир выходила программа «Время». Пусть она была громоздкой, перегруженной идеологией, со стандартным набором героев, привычными сюжетами и идеологическими штампами. Но она была добрей, вселяла какую-то надежду.

Теперь другое время и иное «Время». Выбор тем – преогромный, но все или почти все сюжеты программы превращаются в один бесконечный триллер.

Когда не хватает своих, российских бед, одалживаются из за рубежа чужие. Сдается, что главное для телевизионщиков, чтобы на экране было как можно больше леденящих картинок, недвижных тел, плачущих от горя людей.

Они почему-то уверены, что зритель просто жаждет видеть несчастья. И это ему приносит удовольствие. С чего бы? Разве мы сплошь и рядом люди с неадекватным восприятием действительности? Похоже, скорее наоборот: у самих людей с микрофонами и кинокамерами налицо явные проблемы с психикой…

Нам же хочется больше правды, душевности и разнообразия.

А если пошарить хорошенько по эфиру, пощелкать пультом, то поиски могут оказаться и не безуспешными. И фильм отыщется пристойный, и передача встретится приятная и полезная. Это все равно, что суп съесть в кафе, гуляш заказать в трактире, а чаек испить дома. Хлопотно, зато нагуляться можно вдоволь. И хоть что-то, хотя бы самую малость узнать о жизни в своей стране. Чем она живет, что в ней происходит. С какими проблемами сталкивается, какие вопросы решает.

Еще бы хотелось знать больше о людях. Не о богатых, беззаботных, множащих и прожигающих свои капиталы, а о тех, кто обитает далеко от Москвы, в глубинке, в неустроенных жилищах, напряженно живущих от зарплаты до зарплаты. И еще – о талантливых, способных, уникальных, которые очень хотят выбиться в люди. Нужен позитив, он необходим, как глоток свежего воздуха!

А сейчас день и ночь нам рассказывают о многострадальной Сирии, воюющем Донбассе, бедовой Украине. Талдычат о Дональде Трампе, к которому мы сначала всей душой, а он… Болтают о зловредной Терезе Мэй, ее коварных соратниках и таких же союзниках.

Все это, конечно, важно, но мы все-таки живем в России. И хотим знать о ней, родимой, как можно больше.

В том же стихотворении Высоцкого о телевидении есть и такие строки: «Если не смотришь – ну пусть не болван ты, но уж, по крайности, богом убитый…» Время изменилось. Сегодня, наоборот, лучше как можно реже смотреть телевизор. Или – не включать совсем. Пока не исправится.

Источник